Борьба за «Заросли» шла до последнего. С конца сентября, когда строители уже начали возводить забор для прокладки трассы, активистам трижды удавалось добиться для парка временного охранного статуса.
Вокруг защиты нетронутого берега Малой Невы, которая продолжалась больше пяти лет, сформировалось активное сообщество — жители разрабатывали проекты по благоустройству парка, писали обращениям властям, устраивали субботники и считали деревья. 3 ноября, когда «Заросли» вырубили, один из жителей повесил на заборе памятную табличку, другой, Дмитрий Васильев, — вышел с пикетом.
«Бумага» освещала судьбу парка всё это время. Мы поговорили с активистами о том, что они чувствуют сейчас и что планируют делать дальше.
Никита
активист
— Мне очень грустно и печально, что деревья в итоге снесли — я чувствую почти физическую боль из-за утраты уникального парка. Для меня «Заросли» были ценны своей естественностью и тем, как неожиданно они появились в жизни горожан.
Я и дальше буду поддерживать активистов, которые защищали парк, и надеюсь, что энергия людей, сконцентрировавшаяся в этом месте, сможет найти позитивный выход или, как минимум, поспособствует сохранению и увеличению зеленых островков, которые так нужны нашему городу.
Активистка
Зеленой коалиции Петербурга
— Парк был очень ценен для меня — это единственное место рядом с домом, где я могла показать детям Неву, посадить их на песок и выйти на пляж. Мои дети обожают этот парк, и сын очень опечален сейчас — он до последнего надеялся, что «Заросли» будет спасены. А старшая дочь даже заплакала, когда узнала, что парк вырубили.
Весь прошлый зимний сезон мы с активистами Димой, Марией, Анной и другими поддерживали жизнь в парке. Мы старались показать, что «Заросли» — не маргинальное место и там собираются приятные, веселые, интеллигентные люди.
За всю историю парка в нем было три команды [активистов]: Леонида Андрухова и Ильи Кулешова, Саши и Саши, и нынешняя группа. В третьем составе мы поддерживали жизнь парка в последний год.
Спил деревьев, конечно, был ожидаем. Мой опыт говорит о том, что обычно такие общественно значимые вырубки проводят на длинных каникулах или праздниках, но мы думали, что все же [застройщик] дождется окончания действия ограничений на вырубку. Я много времени в своей жизни провела на вырубке: видела сотни вырубленных гектаров деревьев, останавливала пилы, разговаривала с вырубщиками. Для меня это зрелище уже не ново.
У инициативной группы остаётся масса работы — проблема озеленения Петербурга никуда не пропала. Сейчас группа команды «Зарослей» входит в Зелёную коалицию, координационный совет Петербурга и общественный совет Василеостровского района. Мы продолжим защиту Петербурга и всего региона, будем и дальше заниматься охраной природы. Наш план — продолжать встречаться и переписываться с органами власти, добиваться законности и охраны прав граждан. Я вхожу в состав Правозащитного совета Санкт-Петербурга — работы у нас очень много.
Мы также планируем серию постов об истории парка в последние три года — это важный момент в истории Петербурга. В прошлую среду мы составили план действий на ближайшее время, но сейчас, конечно, он будет переигран. Защита Петербурга на вырубке не остановится.
Анна
активистка
— Сейчас я чувствую бесконечную боль. В городе стало на 8 тысяч взрослых деревьев меньше. Но я буду продолжать бороться.
«Заросли» были для меня городским лесом, спасением от недружелюбной и невротизирующей городской среды. Это была возможность выдохнуть, прийти в себя, побыть наедине с природой в тишине, оставаясь при этом в городе.
Евгений Николаевич
активист
— Сейчас — ощущение апатии, усиливающееся желание уехать куда-то, куда уезжают самые нерадивые слуги народа или их дети. Туда, где бережно относятся к культурному наследию, к зеленым насаждениям.
Парк «Заросли» ценен тем, что это фактически единственное, за исключением кладбищ, рекреационное место на Васильевском острове, где нет шума машин. При чем, тут есть песчаный пляж, где можно послушать плеск воды и перезагрузиться перед новым рабочем днём. И это в шаговой доступности — не надо ехать куда-то, тратить свое время, стоять в пробке или трястись в транспорте.
Активист
— Сейчас я чувствую лишь грязный петербургский воздух. Чувствую, что даже защитники дороги еще пожалеют о трассе из-за увеличения сроков строительства и ухудшения экологической и транспорнтной ситуации. Чувствую, что вырубка незаконна, потому что «Заросли» находились под защитой ФЗ-73.
Парк был ценен для меня тем, что это настоящий городской лес, нерегламентированное зелёное пространство — при всех проектах и предлагаемых идеях я любил его прежде всего за это. «Заросли» остаются в людях. Лес нигде не кончается. В планах — защищать этот лес.
Елена
активистка
— По поводу «Зарослей» я ощущаю глубокую боль. Парк был частью моей души — я родилась рядом с ним и всю жизнь его помню. Когда была возможность, мы все время там гуляли.
Это было прекрасное место в центре города, где люди могли отдохнуть у воды. Сейчас так больно, будто бы вырвали часть души. Я каждый раз теперь вспоминаю, как мы ходили там, убирались, проводили волонтерские субботы, благоустраивали его и думали, что он будет жить. «Заросли» для меня были как любимый ребенок, о котором мы заботились. Потерять их — большое горе.
К сожалению, для нашей власти и чиновников мнение людей не имеет никакого значения. Мы всего лишь пешки, с которыми не считаются. Деньги гораздо важнее, чем мнение граждан. Парк «Заросли» уничтожен — и это просто ужасно. Люди, которые сделали это, не будут жить в этом городе: они после себя ничего не оставят, кроме сплошных дорог и стеклянных зданий. А вот мы остаемся ни с чем.
Мы будем и дальше добиваться справедливости и наказания для этих людей. Мы будем по максимуму пытаться сохранить то, что еще можно сохранить.
Как пережить сложные времена? Вместе 💪
Поддержите нашу работу — а мы поможем искать решения там, где кажется, что их нет
Что еще почитать:
- Как петербуржцы уже пять лет защищают «Заросли» — парк хотят уничтожит ради трассы за 10 миллиардов.
- Парк «Заросли» на берегу Малой Невы к 2026 году застроят. Жители решили сосчитать в нем все деревья, чтобы привлечь внимание к потере.
